Ну… услышала почти то, что и ожидала:

— Мы сейчас же отправляемся в Светлую империю!

— ‎Зачем?

Вопрос мой остался где-то там, в мрачной спальне, вместе со связанными мочалками, в то время как мы вывалились в уже знакомой мне прихожей.

Я в ночнушке и Раяр… тоже не по случаю одетый.

— Вэйд!

Кажется, на этот раз мы никого от важных дел не отвлекли. По крайней мере, здесь было позднее утро. Достаточно позднее, чтобы на рев Раяра, помимо Вэйда, выскочила еще Селина и несколько слуг. Слуги сбежали тут же, Сэл бросилась ко мне с радостным возгласом:

— Живая!

— ‎Ты тоже, — фыркнула я, отвечая на крепкие объятия.

— ‎Что на этот раз? — устало спросил племянничек, с бесконечным терпением глядя на нас.

И я его даже понимала, не успел несчастный от нас отдохнуть, как мы вновь вернулись.

Непричесанные, помятые и очень деловые. Я бы нас выставила, вот честно, а этот стоял, грустил, но Раяра выслушал. И даже маршрут указал.

Но не в какие-нибудь смущающие дали, а в храм с самыми талантливыми, по его мнению, жрицами и сильной мудрой. Собственно, именно туда, куда Раяру и требовалось.

А мой кошмар даже спасибо не сказал, просто кивнул, не факт, что даже благодарно, отцепил от меня очень эмоциональную Селину и утянул за собой в темноту, крепко держа за руку.

Следующим местом нашего появления стал храм.

Огромное, светлое помещение, полное мрамора, белых, мощных колонн и гулкого эха.

А за колоннами, прыснувшие в разные стороны при нашем появлении, прятались еще не инициированные, но уже забранные из семей в храм послушницы. Им еще только предстояло стать жрицами и утратить свою суть, а пока они были живыми, могли чувствовать и бояться.

И они нас совершенно точно боялись. Темных, странных, совершенно чуждых этому месту.

Вот только Раяра интересовали не они, и мой кошмар даже не стал отвлекаться на их пресные эмоции, уверенно таща меня по гулкому помещению к арке, ведущей в следующий зал.

Три храмовника, вознамерившиеся преградить нам путь, были попросту снесены черной волной.

И вот тогда-то недожрицы завизжали.

А Раяр пер напролом, казалось, вовсе не слыша этот оглушающий, жуткий визг. Даже не поморщился и уши зажимать даже не подумал, и мне не дал, не выпуская мою руку из захвата. А я бы с удовольствием заткнула уши, акустика здесь была шикарная, а голоса у девиц сильные и до неприличия звонкие.

В следующей зале было куда как уютнее и тише, что особенно ценно. Мрамор согревал солнечный свет, льющийся из врезанного в потолок стеклянного полукруга. Смещенный к дальней стене, журчал небольшой, но очень красивый белый фонтан, а там, за фонтаном, во всю стену имелась огромная мозаичная картина. Светлая, будто бы сияющая женщина на ярком лазурном фоне.

— Раяр, — я попыталась тормознуть, остановить его, заставить хотя бы сбавить шаг, но хищник не обратил на это никакого внимания, и только его холодненькие пальцы сильнее сжали мою ладонь.

А от фонтана, поднявшись с бортика, нам на встречу шагнула суровая женщина. Поверх белого ее платья, расшитого золотой нитью, висел привлекающий взгляд большой сияющий круг на тонкой цепочке — отличительный знак мудрой.

— Вы-то нам и нужны, — обрадовался Раяр, выставляя меня перед собой, — мне нужно благословить эту человечку.

Мудрая как поднялась, так и села обратно, схватившись за свою подвеску.

— Что?

— ‎Благословите ее, только несильно. И поскорее, пожалуйста, — нетерпеливо потребовал мой кошмар, который с сегодняшнего дня, кажется, станет всеобщим кошмаром этого храма.

— ‎Вы…

— ‎Я, — подтвердил Раяр, коротко рубанув, — прошу.

— ‎А, может, не надо? — пробормотала я, прижимаясь спиной к его груди, так как помнила еще, что было в прошлый раз, когда я под благословение попала.

— ‎Нужно изгнать из тебя все, что адепты успели влить во время обряда, — тихо, сквозь зубы, процедил Раяр, напряженно глядя на опешившую женщину.

А та не могла прийти в себя, круглыми глазами вглядываясь в нас, и не в силах даже моргнуть.

— Мне долго ждать? — раздраженно поинтересовался хищник, и Мудрая отмерла.

Поднялась, вокруг как-то совсем внезапно засуетились жрицы. Инициированные, впустившие в себя свет и совершенно безэмоциональные. Одна сплошная благожелательность и не единого просвета сознания в глазах. Послушные куклы, которыми управляет эта немолодая и уже совсем неприятная женщина. Кукловод, что б ее.

— Раяр, я не хочу…

— ‎Самому неприятно, — признался он, следя за приготовлениями, — неделю потом придется терпеть на тебе их благословение.

Девушки принесли большую золотую чашу, в которую прямо из фонтана набрали воды, кинули несколько мутно-белых камней… Я попыталась сильнее вжаться в хищника, ощущая, как меня накрывает неконтролируемая паника.

Я не хотела благословляться, просто до крика не хотела, а этот держал. И там все уже заканчивали приготовления, а я тут… тут… в тревоге ждала неизбежного, подсознательно понимая, что не переживу этого их благословления.

Дальше все произошло как-то само. Мудрая просто повернулась ко мне, и я в страхе, зажмурившись, провалилась в Раяра. Вернее, мне так показалось сначала, и только спустя несколько мгновений я поняла, что провалилась на самом деле во тьму и сейчас неизвестно где, и совсем не понимаю, как отсюда выбираться. И Раяра рядом не было.

Короткое мгновение полнейшего ужаса сменилось таким же полнейшим шоком. Из темноты я вывалилась в лес, прямо на сырой мох.

Лес был мне несколько знаком, все эти ели, туман, запутавшийся в их колющихся зеленых лапах. Мох и странные шорохи. И я, вся такая красивая, в одной ночнушке и босиком.

Сначала я встала, чувствуя, как мягко проминается под пятками мох, такой мягкий и очень приятный, но просто до безобразия влажный. Потом выругалась, громко и от души. Вспомнила все матерные слова, которые знала и которые подошли бы к данной ситуации. Собственно, на этом мой запал и угас. Как здесь оказалась, я не знала, как отсюда выбираться — также не имела понятия, найдет ли меня здесь Раяр?.. Ну, конечно, хотелось в это верить, но робкий оптимизм был безжалостно забит логикой и трезвым взглядом на жизнь.

— Мне кранты…

— ‎Признаться, я думал, человечка Раяра будет более оптимистичной барышней, — раздалось насмешливое, и ко мне, прямо из тумана, шагнул Шэйн. Собственной персоной.

А тучи-то над моей головой сгущались все сильнее, ну, а я что? Хочет он оптимистичную барышню? Да пожалуйста.

— Здрасти, — радостно пропела я, спрятав подрагивающие руки за спину и крепко сцепив их в замок. Было у меня такое странное ощущение, что крыша моя конкретно съехала и держится уже просто на честном слове.

Жаль, конечно, что тут психотерапевтов нету, мне бы не помешало записаться на пару-тройку десятков приемов.

— Девочка, — мягко позвал этот сумеречный, благосклонно глядя на меня.

— ‎Яна.

— ‎Девочка Яна, — усмехнулся он, — и что же ты делаешь здесь одна?

Выразительно оглядевшись, он миролюбиво поинтересовался:

— Раяр где?

Зачем он о хищнике вспомнил? У меня же так хорошо получалось держать себя в руках. А после этого вопроса руки просто безвольно опустились.

— Эээ… девочка, — удивленно позвал Шэйн, сделав ко мне один маааленький, неуверенный шажок, — Яна?

А Яна плакала, обессиленно опустив руки, не имея сил даже вытереть слезы.

— И что случилось? — хмуро поинтересовался этот сумеречный, убедившись, что все это взаправду, и у меня действительно вялая истерика, что я не притворяюсь.

— ‎Меня сектанты того… — голос сорвался, а меня затрясло, — испооортили.

Лицо у Шэйда забавно вытянулось, но он быстро взял себя в руки. И меня тоже в руки взял, чтобы вместе со мной ступить в туман, смешавшись с ним и полностью в нем растворившись.

Вышли мы уже около двухэтажного, весьма миленького домика, в котором очень уютно горел свет на первом этаже. Туда-то меня и потащили, чтобы я с приятным удивлением осознала, что Шэйн — шикарный мужик.